Тема российской политической эмиграции в контексте военной агрессии России против Украины, выступающая объектом исследования нашей статьи, в настоящее время выступает одной из важных, в тот же самый момент, непростых тем, освещение которых необходимо для понимания траектории российской политической оппозиции в прошлом и настоящем, современного положения ее представителей: от лидеров оппозиции до местных политических активистов — положения одновременно в российской политике, и при этом вне России. Эмиграция как таковая1, помимо прочего, может быть интерпретирована и как политический жест сама по себе: граждане той или иной страны с большим стремлением «голосуют ногами», когда легальные электоральные механизмы влияния на политические процессы оказываются полностью девальвированы, а сами выборы сведены к бутафории. И в этом смысле Россия уже давно выступает печальным примером именно такой страны, из которой мы, ее граждане, равным образом политизированные и аполитичные, активно «голосуем ногами». В статье предлагается взглянуть на эмиграцию как на политическую проблему, в то же время осветить возможность политики в эмиграции. Особенно на фоне экстремального контекста, в котором оказались эмигранты из России после российского вторжения в Украину. Не будет преувеличением сказать, что 24 февраля 2022 г. стало для эмиграции настоящим экзистенциальным вызовом, побуждающим россиян начать поиск тех оснований, которые позволили бы по-новому конструировать свою субъектность — по факту гражданства, представителей страны-агрессора, но также, будучи в разной степени интегрированными в общества и страны новой жизни (особенно, конечно, если речь идет о западных странах), проявляют себя, как люди, солидарные с Украиной и украинцами в их борьбе за свободу и независимость своей страны.
Существует известное мнение, активно разделяемое теми, кто, вопреки репрессиям и очевидному отсутствию перспектив для легального политического участия в современной России, остается внутри страны, идя на риски, смысл которых не столь виден в настоящем (что не отменяет приобретаемого ими сейчас морального капитала, вес которого, возможно, будет иметь решающее значение в будущем). Позицию эту можно резюмировать тезисами: «на положение дел в стране нельзя повлиять из-за рубежа» и «уехавшие не могут говорить от лица остающихся». Эмиграция, применительно к судьбе политического деятеля, порой воспринимается как окончание карьеры политика «в изгнании», выступающего отныне в роли безучастного наблюдателя за политическими процессами, разворачивающимися на родине в его отсутствие, на которые он уже более не в силах повлиять. Впрочем, достаточно будет обратиться к биографиям всего лишь некоторых политических и государственных деятелей в сопредельных с Россией странах, чтобы понять то, насколько же может быть несостоятельной эта точка зрения. Так из семьи эмигрировавших в Германию нынешний президент Латвии Эгилс Левитс. Экс-президент Эстонии, Тоомас Хендрик Ильвес, заочная сетевая полемика которого с соратником российского оппозиционера Алексея Навального Леонидом Волковым на предмет уместности обсуждения аналога «плана Маршалла» для будущей России вызвала столь бурную дискуссию в социальных сетях2, вовсе родился за пределами страны, в шведской столице Стокгольме, куда его родители-эмигранты уехали, спасаясь от наступающих советских войск. В США и Евросоюзе с образовательными и иными целями провел несколько лет грузинский политический и государственный деятель, будущий лидер одной из первых революций нового типа на постсоветском пространстве, «Революции роз» (груз. ვარდების რევოლუცია), ныне политический заключенный у себя на родине, Михаил Саакашвили.
Хрестоматийным примером из недавнего исторического прошлого более далеких стран служит возвращение в политику людей, оказавшихся вынужденными эмигрировать от режима Франко в Испании, после почти сорока лет испанской диктатуры3. Как видно из перечисленных примеров, эмиграция в жизни политика — это скорее один из этапов насыщенной и долгой биографии, нежели жесткая граница или черта, разделяющая жизнь подобно демаркационной линии на стадии «до» и «после». Что же касается российских политических активистов, необходимо признать, что для них эмиграция часто становится единственным выходом, позволяющим сохранить себя для будущего и будущее для себя, не отрекаясь от своих убеждений и взглядов и продолжая политический активизм, пусть и вне пределов России. Оказавшись за рубежом, политактивисты из России негласно принимают на себя не менее важную миссию, пусть и не столь очевидную для многих, миссию — продемонстрировать принявшим их обществу и стране, что российский взгляд на мир шире путинского (а с большой вероятностью, прямо противостоит ему), стать амбассадорами, если не «прекрасной», то другой, не путинской, России, развивая важный диалог между иностранцами и россиянами продемократических взглядов.
Цель данной работы, продолжающей цикл статей, посвященных неавторитарным основаниям российского общества, освещение феномена «политической эмиграции» и проблематизация институционального строительства структур эмигрантского сообщества. Последнее прямо связано с темой политизации эмиграции. Один из главных вопросов, ответ на который перманентно раскрывается по ходу статьи, может быть сформулирован следующим образом: в какой момент эмигранты, отъезд из страны которых изначально не был мотивирован политическими причинами, обретают характер политической эмиграции? Другая тема, которая находится в фокусе нашего внимания: перспективы институализации российского эмигрантского сообщества, возможности создания политических институтов эмиграции. Иными словами, каким образом от политически мотивированной эмиграции перейти к политической организации эмиграции?
Следует отметить, что история российской политической эмиграции имеет довольно глубокие корни в прошлом страны, начиная со времен Московии. Пожалуй, самым первым известным политическим эмигрантом из России был князь Андрей Курбский, уехавший в Великое княжество Литовское. Находясь в ливонском Вольмаре и землях Речи Посполитой, он обменивался с Иваном Грозным длинными и пространными письмами, напоминающими скорее начало трактатов из области политической или моральной философии того времени, нежели примеры эпистолярного жанра. Однако самую суть и смысл существующих между их позициями противоречий оппоненты ухватили буквально в двух коротких и простых фразах. «На Руси правитель яко сатана, Богом себя возомнивший», – обличал Курбский московского царя-тирана. «Жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить» – парировал в ответ ему самодержец4. Впрочем, опыт политического эмигранта пятнадцатого века, навряд ли выглядит релевантным положению политического эмигранта века двадцать первого.
Известной и довольно изученной является эмиграция из Российской империи перед Первой мировой, имеющая в своем основании в том числе и политическую подоплеку. Следующая масштабная и трагическая по своим масштабам, как и более исследованная, является эмиграция последующая за Октябрьским переворотом и Гражданской войной. Понимая эмиграцию в современном значении термина, социологи, как правило, выделяют в ней шесть хронологических «волн эмиграции»5. А именно: Первая волна (1891–1914), Вторая волна (1918–1922), Третья волна (1941–1945), Четвертая волна (1970-е–1980-е), Пятая волна (1989–1999) и Шестая волна (2000-е– и до нашего времени). Особняком в данном случае стоит эмиграция из России после вторжения России в Украину6 (особенно, после объявления о начале т.н. «частичной мобилизации»; в последнем случае проблемой, к тому же, нередко выступает аполитичность уезжающих от мобилизации, непроясненность и нечеткость их позиции в вопросе изначального отношения к российскому вторжению), разворачивающаяся в настоящее время прямо на наших глазах. Впрочем, для того чтобы последний массовый отъезд россиян за пределы страны оказался периодизирован и получил свою оценку в качестве отдельного этапа эмиграции, вероятно, прошло слишком мало времени. Наше внимание будет обращено на эмигрантов Шестой волны, проблематике их политической организации. Созданию общей сети взаимодействия диаспоры, а возможно, и политических институтов представительства, в том случае, если востребованность в подобных будет консенсусно осознана большинством из активных участников сообществ внутриэмигрантского диалога.
В рамках т.н. «путинского исхода» 2000–2018 гг. (выражение социологов Д. Хербста и С. Ерофеева из их одноименного доклада) Россия недосчиталась от 1,6 до 2 млн граждан7. Причем темпы выезда из страны нарастали: 122,7 тыс. человек в 2012 году, 310,4 тыс. – в 2014-м, 440,8 тыс. – в 2018-м (только по официальным данным). Эмиграции 2000-2010 гг. были присущи свои особенности и свои причины, подчас далекие от непосредственного соотнесения с политической ситуацией в стране. Многие из тех, кто уезжал в эти годы из страны шли на этот шаг по экономическим, а не по политическим соображениям. Попав в страны Европы и США, или избрав другое направление своей эмиграции, эти люди решали, прежде всего, оказались погружены в решение задач своего собственного материального благополучия (безусловно, за исключением отдельных кейсов политического беженства, которые, безусловно, имели место как в «нулевые» годы, так и в предыдущие8). Для многих из них ситуация 24.02.2022 стала своего рода точкой «шоковой политизации», когда они, возможно, впервые в своей жизни предстали перед ситуацией необходимости совершения однозначного выбора политической и моральной позиции на фоне российского вторжения в Украину. Одной из форм приложения усилий для новых политизированных эмигрантов, чувствующих ответственность за агрессивную политику своей страны, явились ячейки Антивоенных комитетов, возникшие в столицах многих европейских стран: их участники осуществляют волонтерское содействие и помощь украинским беженцам в странах ЕС, таким образом, поддерживая Украину в ее борьбе за свободу и независимость, подтверждая и доказывая практически известный тезис о том, что гуманитарные задачи в настоящее время становятся задачами политическими9.
Для эмиграции 2011–2014 гг., напротив, основными причинами, согласно экспертам, стали уже политические события (вначале «болотные процессы», а через несколько лет — аннексия Крыма)10. Аннексия Крыма и война на юго-востоке Украины стали толчком для эмиграции огромного числа российских граждан. Это мнение подтверждается целым рядом статистических данных. Начиная с 2012 г. база репрессивного законодательства постоянно росла в рамках проекта «консервативного поворота», защиты «традиционных ценностей»11 и «закручивания гаек». Законы об «иностранных агентах», «нежелательных организациях», к которым с весны 2021 г. добавился закон о «просветительской деятельности», ставят под вопрос уже возможность осуществления целого списка конкретных видов деятельности. Политизация усилилась на фоне агрессии России против Украины, убийства известного путинского оппонента Бориса Немцова, а еще ранее — переизбрания самого Путина на президентский пост в марте 2012 г., и другие громкие и резонансные события, имевшие место во внутренней и внешней политической жизни России12.
Возвращаясь к прошлой и нынешней политической эмиграции в целом, а также ее восприятия российскими оппозиционными политиками, важно отметить существование двух политических стратегий: разделение «российской» политике и «эмигрантской», при этом вторая видится однозначно вторичной и не заслуживающей особого внимания для приложения ресурсов и сил оппозиции. Первой стратегии придерживаются представители команды оппозиционера Алексея Навального, парадоксальное положение которых, вместе с тем, заключается в том, что сами они в настоящее время в большинстве своем находятся в положении и статусе эмигрантов13.
Спор между «российскими» оппозиционерами и «эмигрантскими» перерастает в более масштабный спор «уехавших» и «оставшихся», который, как всякий хрестоматийный русский спор, грозит обернуться «вечным». По мнению автора этой статьи подобный спор в настоящее время лишен какого бы то ни было актуального смысла, равным образом, как и спор о «сроке жизни», отведенному путинскому режиму неумолимым ходом истории, не столь важно, что послужит топливом для ее ускорения: деятельность политэмигрантов, внешних политических сил или внутренних процессов в самой России, способных привести к ситуации серьезной турбулентности и дестабилизации режима. В следующих абзацах мы обозначим кратко некоторые распространенные позиции.
Среди тех, кто придерживается мнения, что в актуальной исторической перспективе вариант, при котором путинский режим, потерпев неизбежное поражение в Украине, тем не менее, сохранит (или даже укрепит его) позиции внутри страны, довольно популярными примерами, подтверждающими указанную точку зрения, выступают сравнение положение вещей в России с ситуацией в КНДР, Кубе или Иране. Иногда на службу идет параллель с Ираком времен режима Саддама Хусейна, который, после сокрушительного поражения от США и союзников в Войне в Персидском заливе со 2 августа 1990 г. по 28 февраля 1991 г. за восстановление суверенитета Кувейта, сумел однако продержаться у власти еще целых 12 лет, пока уже не столкнулся с непосредственной гуманитарной интервенцией со стороны США на своей территории. Несложно будет догадаться, что на место путинской России в указанном выше примере встает хусейновский Ирак, на место Украины Кувейт. Траектория пути и дальнейшие перспективы самой российской эмиграции в подобной оптике видятся по аналогии с кубинской14.
В противовес им в свою очередь звучат доводы о принципиальной несопоставимости стран, которые на протяжении всей своей современной истории существовали в условиях авторитарных (или вовсе тоталитарного, как в случае КНДР) режимов, и России, страны, которая, напротив, начинала свой собственный путь в современность в качестве страны с демократическим (пусть относительно) и плюралистическим конкурентным политическим режимом, возникшим на обломках прошлого тоталитарного идеологического имперского проекта. Кроме того, обращают внимание на региональную (в случае Ирака), религиозную (Иран) и иную специфику, довольно значительно отличающие кейсы перечисленных стран от российского случая.
Тем не менее, крайне важно сохранять трезвость и отдавать себе отчет в том, что все эти прогностические модели носят характер мысленных экспериментов и не претендуют на истину в последней инстанции в вопросе описания актуального, а тем более, отдаленного политического будущего нашей страны. Нам не дано предсказать с абсолютной гарантией, каким все же образом произойдет обрушение путинского режима, какое событие явится здесь «последней каплей», исполнит роль триггера для перемен или «черного лебедя», знаменующем о конце нынешней российской власти. Однако, повторим, положительный или отрицательный ответ на вопрос о том, как скоро ждать демонтажа режима, не имеет большого значения. Поскольку, безотносительно к ответу, в том случае, если положение дел в эмиграции и тема ее политической консолидации не является для нас пустым звуком, необходимо предпринять следующие шаги:
- создать общественные структуры, оказывающие всецелую помощь (юридическую, финансовую, информационную и т.д.) людям, вынужденно покидающим Россию по политическим мотивам;
- создать культурные и образовательные программы и площадки взаимодействия и развития политэмигрантов из России, которые позволили бы продолжить работу по формированию качественных знаний и представлений о современном российском обществе, а также демократических ценностях и идеях15;
- создать политические органы представительства эмиграции, с целью достижения институционального признания в качестве легитимного участника политического диалога со стороны правительственных и иных официальных структур ЕС и США.
Продуктивное претворение в жизнь вышеназванных трех пунктов, в свою очередь предполагает видение феномена российской эмиграции в двух взаимодополняющих друг друга оптиках. Во-первых, эмигранты как гуманитарный ресурс. Сохранение человеческого капитала, важного в том числе и для будущей России после Путина, а в настоящем — способного оказывать помощь украинским беженцам и соотечественникам, оставшимся в стране, скатившейся к диктатуре. Во-вторых, эмиграция как политическая сила. И здесь одним из способов эффективного применения данного ресурса нам видится дальнейшее развитие конференции Форума свободной России как наиболее авторитетной площадки для взаимодействия оппозиции за рубежом, позиционирование ее как инструмента организации и институционализации российской политической эмиграции, к тому же, первые шаги на этом пути уже пройдены16. С большой вероятностью, ФСР (как, впрочем, и любые другие оппозиционные движения, не важно — коалиционного типа, или замкнутые на фигуре конкретного оппозиционного лидера) не сможет стать главным актором грядущих перемен в стране. Поскольку обстоятельства сложились так, что после начала широкомасштабной агрессии против Украины на сцену вступили иные силы, делая Россию более зависимой от внешних факторов, чем от внутренней динамики (в этом кроется очевидный парадокс Путина и его власти, провозгласившего в числе главных достижений своего сверхдолгого президентства «защиту суверенитета» и «независимость» от т.н. «коллективного Запада», на деле обрекший Россию на полную зависимость от внешней конъюнктуры: скорости контрнаступления и успехов на фронте Вооруженных сил Украины (ВСУ), как и реакции на российскую агрессию со стороны стран демократического мира).
Тем не менее, Форуму, как свободной площадке для взаимодействия антипутинских сил, абсолютно под силу подготовить российскую оппозицию и эмигрантское сообщество к ситуации, которая наступит после падения режима. Об этом говорят и сами организаторы ФСР, по итогам Третьей антивоенной конференции17. С другой стороны, значение имеют и другие площадки, в рамках которых осуществляется процесс консолидации низовых эмигрантских движений. На прошедшем с 3 по 4 декабря в Берлине Собрании гражданских антивоенных и гуманитарных инициатив, был анонсирован запуск проекта Free Russians, который ставит перед собой глобальную и амбициозную цель объединения разрозненных эмигрантских низовых сообществ в Европе в горизонтальную структуру солидарности18. Но даже безотносительно к успеху или неуспеху конкретного проекта, в целом значение подобных конференций довольно сложно переоценить, так как именно на них происходит живая и свободная дискуссия и обмен опытом, в процессе которого российская эмиграция обретает свое уникальное лицо, отличное от образа россиян, обремененных ресентиментом и милитаризмом, навязываемого путинской России. Практический опыт, которым на этих площадках делятся друг с другом участники волонтерских групп, органично дополняет теоретическое видение комплексной стратегии антивоенной, гуманитарной и политической деятельности, предлагаемое экспертами и политиками, приглашенными организаторами в качестве спикеров и модераторов дискуссионных панелей, воркшопов и секций.
Следует признать, российская эмиграция (и изначально уехавшие по политическим причинам, и политизированные шоком войны, развязанной путинской Россией) сегодня, при всей сложности и неоднородности этого явления, это один из важнейших ресурсов для определения и достижения политического завтра будущей постпутинской России. Задача современных российских политиков — грамотно воспользоваться этим ценным ресурсом, во благо как самой эмиграции, так и будущей России. ______________________________
1. По текущим оценкам ООН, за границей проживает порядка 11 миллионов выходцев из России; это третий по величине показатель в мире после Индии и Мексики. // Доклад о миграции в мире: https://www.iom.int.
2. Ссылка на оригинальный пост Ильвеса на английском: https://twitter.com/IlvesToomas/status/1595061770523398144. Перевод и дискуссия вокруг него: https://www.reddit.com/r/tjournal_refugees/comments.
3. После гражданской войны в Испании страну покинуло свыше полумиллиона человек. На протяжении всего франкистского периода Испания была страной как политической, так и экономической эмиграции. Последняя к концу режима Франко приобрела настолько массовый характер, что к середине 1970-х гг. в поисках работы страну покинули примерно 3.3 млн. испанцев (10% общей численности ее тогдашнего населения). Источник: Понеделко Г. Миграция в Испании // Мировая экономика и международные отношения №9, 2015. С. 80-91.
4. Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. М.: «Литературные памятники», 1979. С. 136, 158.
5. Хербст Д., Ерофеев С. «Исход Путина: новая утечка мозгов».
6. По официальной оценке Росстата с начала 2022 года страну покинули 419 тыс. человек. Более подробную оценку роли и значения уехавших после 24.02.22 в общей картине российской эмиграции и их влияние на демографическую ситуацию, см., например: «Сколько людей уехало из России из-за войны? Они уже никогда не вернутся? Можно ли это считать очередной волной эмиграции? Объясняют демографы Михаил Денисенко и Юлия Флоринская». Материал сайта «Meduza»: https://meduza.io/feature/2022/05/07/skolko-lyudey-uehalo-iz-rossii-iz-za-voyny-oni-uzhe-nikogda-ne-vernutsya-mozhno-li-eto-schitat-ocherednoy-volnoy-emigratsii.
7. Данные из доклада Атлантического совета: «Исход Путина: новая утечка мозгов». Авторы: Джон Хербст, Сергей Ерофеев, 2019 г. Доступ по ссылке: https://publications.atlanticcouncil.org/putinskiy-iskhod.
8. Традиционно у политической эмиграции «нулевых» сложилось два центра притяжения — Лондон и Киев. Первый стал таковым, главным образом, благодаря эмиграции Бориса Березовского и менеджеров ЮКОСа (а позднее, и самого Михаила Ходорковского). Второй, благодаря своей близости, доступности (отсутствию виз) и сравнительной дешевизны жизни, а также относительно большей политической свободе (особенно, после «Оранжевой революции» ноября 2004 – января 2005 гг.). Как это ни парадоксально, учитывая специфическую позицию их политической организации, в первое время в Украины чаще всех остальных переезжали нацболы, подвергавшиеся серьезным политическим репрессиям. В частности, в 2008 г. Украина предоставила статус политбеженца участнице громких нацбольских «акций прямого действия» Ольге Кудриной, которая вскоре после этого создала собственную организацию «Союз политических эмигрантов».
9. Страницы и группы Антивоенных комитетов представлены в популярных социальных сетях. Для примера, вот ссылка на открытую группу Пражского российского антивоенного комитета в социальной сети Facebook: https://www.facebook.com/groups/951685019071511
10. Большое значение в период 2011-2014 гг. приобрел отъезд за рубеж знаковых политических, общественных и культурных публичных медийных персон (политика Гарри Каспарова, эко-активистки Евгении Чириковой, писателя Бориса Акунина и др.).
11. О «консервативном повороте» как феномене новой популистской политики — в современной России, и в политическом дискурсе западных стран, в частности писал российский левый теоретик Илья Будрайтскис: Илья Будрайтскис. Парадоксы консервативного поворота в России / Будрайтскис И. Мир, который придумал Хантингтон и в котором живем все мы. М.: Изд-во «Циолковский», 2020. // О консервативном повороте как глобальном тренде: см. Будрайтскис И. Реакционный дух времени. Разговор о консерватизме / Статья на сайте «Colta»: https://www.colta.ru/articles/raznoglasiya/14228-reaktsionnyy-duh-vremeni-razgovor-o-konservatizme.
12. Интересен также социальный и профессиональный состав эмигрировавших россиян, так, согласно докладу Хербста-Ерофеева, вот в каких профессий были заняты эмигранты из России до своего переезда: большинство были студентами (17%), менеджерами начального / среднего звена (16%), занятыми в сфере информационных технологий и программирования (10%), в искусстве и культуре (6%), науке и исследованиях (5%), финансах и экономической аналитике (5%), юриспруденции и праве (5%), журналистике (4%). Эти люди вовлечены в социальную жизнь принимающих их стран, активно пользуются социальными сетями и читают СМИ (52% «внимательно следят за политической жизнью новой страны»). Уехавшие после 2012 г. больше интересуются российской политикой (что еще раз подтверждает, что они более политизированы, чем уехавшие до 2012 г. По их мнению, только конец путинского режима может помочь их стране начать «нормально» развиваться. Исходя из идеи «невозврата», эмигранты с трудом понимают собственную роль: с одной стороны, они боятся раствориться в Западной Европе, говоря о себе как о своего рода «России в запасе», демонстрируя готовность в перспективе участвовать в строительстве «прекрасной России будущего»; с другой же, очевиден дефицит социальных ресурсов для создания сильных институтов диаспоры (Доклад Атлантического совета: «Исход Путина». Авторы: Хербст Д., Ерофеев С., 2019 г. Доступ по ссылке: https://publications.atlanticcouncil.org/putinskiy-iskhod).
13. Так фактический глава организации Алексея Навального Леонид Волков регулярно подчеркивает, что они «занимаются российской политикой, а не решение проблем эмигрантов». С похожих позиций начинал свою зарубежную политическую работу и экс-руководитель «Открытой России» Михаил Ходорковский, основной проект которого (собственно, «Открытая Россия» в разных своих инкарнациях: «Открытая Россия» / «ОР» / «Открытка») провозглашал в качестве одной из главных своих целей помощь оппозиционным (или даже относительно «системно» оппозиционным, учитывая реалии российского политического режима) кандидатов на избирательных кампаниях муниципального и регионального уровня. Позднее, впрочем, он существенно подкорректировал изначальную позицию, объявив о запуске таких проектов, как «Антивоенный комитет» и «Ковчег» (https://kovcheg.live), деятельность которых направлена на оказание помощи российским гражданам, принявших решение покинуть страну по причине как своей антивоенной позиции, так и общего несогласия с тем политическим курсом, который осуществляется нынешним режимом в России.
14. См., например: Денис Билунов. Не родина и не смерть. Как российская эмиграция может повторить судьбу кубинской. Статья на сайте издания «The Insider»: https://theins.ru/obshestvo/255901.
15. В качестве примера успешной культурной и образовательной площадки российской эмиграции в Чехии, можно привести Фестиваль актуальной культуры Kulturus, основанный художником Антоном Литвиным. Фестиваль проходит ежегодно, начиная с 2012 г., выступая важной точкой культурной сборки для российской эмиграции, вместе с тем, успел обрести статус значимого события в чешской культурной жизни, способствуя одновременно и процессу интеграции, и сохранению собственного лица российской диаспоры. Сайт Kulturus: https://www.kulturus.cz. // Примером куда более серьезной образовательной и исследовательской площадки, со своей стороны консолидирующей российскую диаспору Чехии интеллектуальными средствами (а именно, организацией публичных лекций известных русскоязычных спикеров, презентаций книг на актуальные темы), служит Академический центр Бориса Немцова по изучению России при Философском факультете Карлова Университета в Праге. Сайт Центра Бориса Немцова по изучению России: https://cbn.ff.cuni.cz.
Таким шагом можно считать создание «Российского комитета действия» как коалиционного объединения. Среди задач, которые ставит РКД важное место занимает лоббирование интересов российской эмиграции, с целью решение проблем, связанных с неизбирательными ограничениями и запретами, распространенными на всех носителей российского паспорта, возникшими вследствие санкционной политики Европейского союза в отношении России в ответ на военную агрессию против Украины.
Гарри Каспаров: «От того, куда пойдет Россия, зависит будущее XXI века». // Интервью на сайте «Belsat»: https://belsat.eu/ru/news/04-12-2022-kasparov-ot-togo-kuda-pojdet-rossiya-zavisit-budushhee-xxi-veka.
Сайт Конгресса антивоенных инициатив в Берлине 3-4 декабря: https://antiwar.in // Статья на «Radio Svoboda»: https://www.svoboda.org/a/v-berline-proshyol-antivoennyy-kongress-grazhdanskih-initsiativ/32162173 // Репортаж «DW» о Конгрессе в Берлине: https://www.dw.com/ru/antivoennyj-kongress-v-berline-mogut-li-sami-rossiane-ostanovit-putina.